01. Пенитенциарная практика монастырей Вологды в дореволюционный период

Использование монастырей в пенитенциарных целях (то есть как мест наказания и исправления преступников, нарушителей общественного порядка) было распространенным явлением в истории России, корнями уходившим еще в православную традицию Византии. Сам термин "пенитенциарный" в переводе с латинского означает "покаянный, исправительный". Он указывает на особенности церковного наказания по месту жительства или в условиях изоляции (в монастырях) в целях приведения преступника к раскаянию и исправлению. Однако в конце XIX века понятие "пенитенциарный" было перенесено на тюремную систему в целом и наполнилось "уголовно-карательным" содержанием, что не совсем соответствовало его изначальному пониманию. Вместе с тем до конца XIX века церковь сохранила за собой право наказывать правонарушителей, используя по отношению к ним различные методы воздействия. Ссылка в монастырь на раскаяние и исправление принадлежала к одному из видов духовного наказания, активно назначавшегося церковными властями. Использовало ссылку в монастырь и государство, законодательно оформив ее правовое поле в XVIII веке и заметно усилив в ней карательную сторону. 
Наиболее широко была распространена практика ссылки в монастыри Европейского Севера, отличавшиеся отдаленностью от Центра, строгостью быта, уставным порядком и суровыми условиями существования. Не был исключением и Вологодский край. Достаточно назвать такие обители, как Кирилло-Белозерский, Спасо-Каменный и Павло-Обнорский монастыри, которые чаще других использовались для наказания преступников и на основе деятельности которых сложилось общее представление о монастырской ссылке. В разные годы XVII-XIX веков 29 монастырей и пустыней на территории Вологодского края использовались в таком качестве. Между тем о городских монастырях самой Вологды, которые назначались для ссылки, известно гораздо меньше.
К началу XX века в Вологде имелись три православные обители: Спасо-Прилуцкий мужской монастырь 2-го класса, Свято-Духов мужской монастырь 3-го класса и Горний Успенский девичий монастырь 3-го класса. Три мужских монастыря города (Герасимов Троицкий, Ильинский, Воздвиженский), существовавших в Вологде со времен Средневековья, были упразднены по штатам 1764 года. Историческая литература и архивные источники позволяют утверждать, что монастыри Вологды использовались для наказания, но с различной степенью интенсивности, причем во все указанные монастыри ссылали как светских лиц, так и духовных.
Раньше других для ссылки стал использоваться Спасо-Прилуцкий монастырь. С XV века в нем содержались опальные представители знатных княжеских родов. В конце XV века в него заточили детей удельного князя Андрея Большого (Углицкого) - Иоанна и Димитрия. Об этом заключении имеются весьма скудные сведения. Известно, что они были сосланы в монастырь по приказу Ивана III. Причиной конфликта стала борьба сыновей Василия Темного за великокняжеский престол. Опасаясь захвата трона, старший сын Василия Темного Иван III в 1491 году приказал взять под стражу в Москве своего брата Андрея с сыновьями Иоанном и Димитрием. По собственному признанию Ивана III, это была вынужденная мера, так как "Андрей неоднократно замышлял против него зло, а потом каялся". Дети князя Андрея были арестованы из-за опасения, что они могут стать причиной новой феодальной войны с сыновьями Ивана III. Церковь пыталась заступиться за князя Андрея, но Иван III был непреклонен, подчеркивая, что дети и внуки княжеских родов будут воевать друг с другом, а татары в это время "сожгут и погубят русскую землю". Удельный князь Андрей Углицкий умер в темнице в 1493 году. Наибольшие испытания выпали на долю его детей. Иоанну Углицкому к моменту ареста исполнилось 12 лет, Димитрию - 13. Братья были сосланы сначала в Переславль-Залесский, затем в Кирилло-Белозерский, а после смерти отца окончательно переведены в Спасо-Прилуцкий монастырь. Содержание их в Спасо-Прилуцком монастыре было очень тяжелым, они находились в "узкой темнице" и были скованы тяжелой цепью. Проводя целый день в молитве, они стойко переносили мучительное заключение. Иоанн Углицкий провел в заточении 32 года и скончался в обители 19 мая 1522 года на 45-м году жизни. Перед смертью он был пострижен в схиму под именем Игнатия. Димитрий же провел в заключении в общей сложности более 50 лет. Он тяжело переживал смерть брата и надеялся на освобождение. В 1528 году в Вологде побывал великий князь Василий Иванович со своей супругой, но он не только не облегчил страданий своего близкого родственника, но даже не поинтересовался его судьбой. Лишь после смерти великого князя Василия Ивановича Боярская дума по настоянию И. Ф. Бельского облегчила положение князя Димитрия: с него сняли оковы и разрешили выходить из темницы на территорию монастыря. К этому моменту ему было уже более 60 лет. Но свободы он так и не получил.
В данном случае монастырскую ссылку можно рассматривать как форму внесудебной политической расправы, осуществляемой государственной (великокняжеской, царской) властью. Она была рождена вне поля церковного права. Не случайно, поэтому Церковь, видя старание и смирение узников, признала их святыми. Практика применения монастырской ссылки в качестве формы внесудебной расправы была широко распространена в России вплоть до конца XVIII века. Такие случаи описаны в исторической литературе. Кроме того, некоторые государственные учреждения (Преображенский приказ, Тайная канцелярия) могли ссылать в монастыри без суда, что искажало христианский смысл наказания и вызывало справедливую критику со стороны Церкви.
Еще одним известным узником Спасо-Прилуцкой обители был Иван Неронов - один из противников книжного исправления, проводимого под руководством патриарха Никона. В первый раз за причастность к расколу его сослали в 1653 году в Спасо-Каменный монастырь, что на Кубенском озере, но вскоре освободили. В 1665 году Неронова во второй раз выслали из Москвы в качестве колодника в распоряжение Вологодского архиепископа Симона, чтобы тот наказал его по своему усмотрению, что и было выполнено. В том же году Ивана Неронова поместили "под начало" в Спасо-Прилуцкий монастырь, из которого он был освобожден в 1666 году...
...В связи с пенитенциарными функциями Спасо-Прилуцкого монастыря отметим еще одно любопытное обстоятельство. Наибольшее количество вопросов у исследователей вызывают маленькие отверстия в башнях северо-восточной стены монастыря. Построенные в царствование Алексея Михайловича, башни имели так называемые "каменные мешки" - небольшие помещения, куда якобы помещали преступников. С середины XIX века, когда были приоткрыты многие архивы и началось активное изучение памятников старины, ими стали интересоваться любознательные посетители. Один из них писал: "Внутри башен устроены каменные мешки. Я видел потом знаменитые мешки-темницы в башнях Кириллова монастыря. Прилуцкие отличаются от последних круглою формою (кирилловские - восьмиугольные) и гораздо теснее их, отчего казались мне более страшными. Непонятно, с какой целью строились они в кроткое царствование Алексея Михайловича...". Неполнота архивных материалов не позволяла историкам определить назначение этих каменных помещений. И многие ученые стали расходиться во мнениях. Если одни утверждали, что "каменные мешки" действительно предназначались для особо важных государственных преступников, то другие исследователи предполагали, что эти помещения использовались для хранения оружия и пороха. Противоречивые оценки дают и современные исследователи. На усиление споров вокруг этого вопроса в значительной степени повлияла позиция историка А. С. Пругавина, который одним из первых занимался изучением монастырских тюрем. По его мнению, Спасо-Прилуцкий монастырь входил в число 21 обители, куда ссылали преступников. Его выводы подтвердила и Императорская археологическая комиссия, составлявшая описания северных обителей. В ее заключении указывалось: "В юго-восточной и северо-восточной частях сохранились так называемые "мешки" - каменные столбы с узкими внутри их помещениями, куда заключались важные преступники". Однако архивными документами этот вывод не был подкреплен. Изучение имеющихся в нашем распоряжении документов показывает, что государственных преступников в "каменные мешки" не помещали, а к сосланным лицам духовного звания такая мера не применялась.
В западной части города на правом берегу реки Вологды некогда располагался Горний Успенский женский монастырь, который также служил и местом ссылки провинившихся христианок. Созданный в 1590 году, он с XVI по XIX век применялся в пенитенциарных целях. Известно, например, что в 1651 году по царскому указу в него была сослана "под начало" настоятельница Семигородней пустыни Мариамна. В чем состояла ее вина, неизвестно.
Сведений о ссылке в данную обитель в начальный период ее существования известно немного. В 1925 году местный исследователь А. А. Колычев собрал и опубликовал 354 акта периода 1558-1707 годов из бывшего Вологодского епархиального древнехранилища. Экспертом их выступил Н. И. Суворов - краевед и специалист в области церковной истории. Среди множества документов есть и такие, которые непосредственно относились к ссылке женщин в Вологодский Успенский монастырь в XVII веке. Так, в 1685 году из приказа Большой казны сюда была выслана Евдокия Шаншина за "незаконную винную продажу и воровство". Первоначально ее приговорили к ссылке в Сибирь, но ввиду ее раскаяния решение было изменено. Преступница сама просила постричь ее в монахини, чтобы искупить свои грехи. 3 марта того же года в сопровождении пристава Ивашки Боровицкого ее доставили в указанный монастырь, а через некоторое время постригли под именем Елены и отдали "под начало" старице А. Скорбиевой.
Как и в других обителях, в Успенском женском монастыре имелась охрана для надзора за ссыльными, так как иногда происходили случаи бегства. 12 декабря 1751 года Вологодская консистория издала указ о поимке сбежавшей из Успенского монастыря монахини. В указе сообщались ее приметы: "...росту высока, круглолица, смугла, нос широкий, глаза серые, у руки персты кривые...". Предписывалось ее поймать и доставить для расследования в консисторию.
В 1700 году из Преображенского приказа в распоряжение архиепископа Вологодского и Белозерского Гавриила были отправлены еще две "колодницы" - Авдотья Никитина и Анна Полосухина. В указе о них говорилось: "Велено за непристойные слова сослать к Вам в монастырь и быть им в монастыре до кончины живота своего, и велеть над ними смотреть накрепко, чтобы они от вас из монастыря не ушли и над собою дурного не сделали и всегда были на лицах". В указе также звучало грозное предупреждение, что в случае бегства "колодниц" из монастыря епархиальное руководство и настоятель монастыря, в который они ссылались, будут "подвергнуты великой опале Великого государя". По распоряжению архиепископа они были помещены под особый надзор в Вологодский Успенский монастырь. Ровно через год, в 1701 году, из Преображенского приказа в этот же монастырь была сослана вдова Акулина "для держания до кончины живота своего". Ее вина не указывалась, но настоятелю предписывалось "держать ее в трудах, чтобы всегда была на лицах". Ссылка в эту обитель за прелюбодеяние была наиболее распространенной. Решения о ссылке за такого рода преступления выносила консистория.
В Горний Успенский монастырь ссылали за прелюбодеяние даже представительниц дворянства. В 1836 году помещица В. Комаровская, проживающая в Кадниковском уезде Вологодской губернии, была приговорена к семилетней церковной епитимье за "прижитие блудно детей". Святейший синод постановил, что один год помещица должна находиться в Новгородском Свято-Духове монастыре на собственном содержании, а остальные шесть лет - под присмотром приходского священника по месту жительства. В. Комаровская подала два прошения (в Синод и министру внутренних дел) о прощении ее, так как в случае ссылки дети ее остались бы без присмотра, а она лишилась бы средств к существованию. Синод лишь частично учел просьбу помещицы и направил ее в Вологодский Горний Успенский монастырь на собственное содержание.
В первой половине XIX века Горний Успенский монастырь стал активнее использоваться для борьбы с расколом. В 1837 году Синод издал распоряжение "О мерах борьбы с расколом". Основанием для такого документа послужил доклад министра внутренних дел о распространении в столице и на Севере (называлась Олонецкая губерния) раскольничьих сект. Наряду с многочисленными профилактическими мерами, которые намеревалась предпринимать Православная церковь, значилась и отсылка сектантов, особенно хлыстов, в дальние северные монастыри - "подальше от Московской и Поволжской губерний". Вследствие исполнения этого указа по подозрению в причастности к хлыстам трое человек были отправлены в различные вологодские монастыри. Среди них была "мещанская девка М. Калугина", сосланная бессрочно в Горний Успенский монастырь. Через полгода от благочинного в Вологодскую консисторию поступил рапорт, что М. Калугина "ни в каких заблуждениях не сознается, не приносит раскаяния и утверждает, что к секте хлыстов отношения не имеет". В 1843 году ее, как полностью раскаявшуюся, освободили и разрешили вернуться на прежнее место жительства.
Помимо прелюбодеяния и причастности к расколу в Горний Успенский монастырь ссылали женщин и по другим обвинениям: за длительное отсутствие на исповеди, сквернословие, клевету, драку. В то же время были случаи, когда ссыльных из этого монастыря досрочно освобождали на основании каких-то веских причин, которые указывались в прошении, например по причине расстройства здоровья и невозможности пребывать в обители. Надо полагать, что содержание ссыльных не было обременительным для этого монастыря. Например, в 1843 году помимо трех ссыльных в Вологодском Горнем Успенском монастыре на пропитании находилось 16 человек сверх штата. В Горнем Успенском монастыре по отношению к ссыльным широко применялись исправительно-покаянные меры: монастырские работы, обязательная исповедь перед духовником, поклоны. Исполнение поклонов было одной из форм прохождения епитимьи в монастыре.
Активно использовался для ссылки и Вологодский Свято-Духов монастырь. Расположенный практически в центре города, на берегу реки Золотухи, он меньше всего походил на пенитенциарное учреждение69. В XVIII веке его в основном использовали для наказания провинившихся лиц духовного звания Вологодской епархии. Обычно судебные решения о помещении духовного лица выносило присутствие консистории или епископ.
Ссылка в Спасо-Каменный монастырь - это отдельная тема исследования. С давних пор сюда помещали не только лиц за уголовные преступления, но и подозреваемых в государственной измене, жертв политических интриг. Например, в 1730 году в него отправили преосвященного Георгия Дашкова - архиепископа Ростовской епархии и вице-президента Святейшего синода, который стал жертвой закулисной борьбы Феофана Прокоповича. После пожара в Спасо-Каменном монастыре на Кубенском озере 8 декабря 1775 года последовал указ Святейшего синода об упразднении обители и переводе его братии в Свято-Духов монастырь, который становится правопреемником карательной традиции. С 1775 года он получает новое название - Вологодский Спасокаменский Духов монастырь, которое сохранялось до 1892 года, пока полностью не восстановили сгоревшую обитель на Кубенском озере.
С первой половины XIX века Вологодский Свято-Духов монастырь активно используется как место ссылки духовных лиц. С 1821 по 1830 год сюда было отправлено 40 ссыльных. Только в 1824 году в данной городской обители находились 14 ссыльных за разного рода правонарушения. В этой связи уместно напомнить, что 9 июля 1823 года был распространен доклад Святейшего синода "О принятии безотлагательных мер в отношении духовных лиц с целью искоренения преступлений и улучшения их нравственного состояния". Пункты второй и третий доклада санкционировали ссылку не только провинившихся, но и "сомнительных лиц, которые не знают духовных обязанностей". Для наблюдения за ними назначался "достойный протоиерей или священник для суждения в назидательной позиции". Спустя полгода последовал указ Святейшего синода, где рассматривались деяния духовенства, предусматривающие ссылку в монастырь за нарушение внутрицерковной дисциплины. Таким образом, в 20-е годы XIX столетия вводится практика более строгого наказания священников, ужесточается режим пребывания в ссылке. Этим можно объяснить тот факт, что именно в этот период интенсивность ссылки в Вологодский Свято-Духов монастырь усиливается.
Спектр преступлений, за которые лица отбывали ссылку в Свято-Духовом монастыре, был самый различный: убийство, сектантство, укрывательство беглого, кражи, раскол. Самую большую группу составляли правонарушения дисциплинарного характера: неповиновение начальству, грубость, самовольные отлучки, неисполнение обязанное тей, незаконное венчание, непозволительные связи и др. Вместе с тeм были случаи ссылки в данный монастырь, которые не предусматри вались законодательством.
 Чаще всего в Свято-Духов монастырь ссылали за пьянство. От общего количества правонарушений и преступлений ссылка за пьянство составляла 28 процентов. Пьянство служило и отягчающим обстоятельством. Например, при повторном совершении проступка в нетрезвом виде режим содержания ужесточался: запрещалось священнослужение, назначалось дополнительное наказание, не определялся срок ссылки или ссыльного могли задержать. В этом случае особое внимание уделялось контролю над ссыльными. Как правило, после указа о ссылке конкретного лица следовала подробная инструкция, в которой сообщались данные о нем, вина, срок и режим пребывания, содержалось предписание настоятелю ежемесячно рапортовать в консисторию о его поведении. В особых случаях ссыльных отправляли и содержали под стражей, о чем также сообщалось в письменной форме. Ссылка в монастырь за пьянство могла иметь профилактический характер - для "страха другим" или "чтобы не давать соблазн другим". Такие указы доводились по всем инстанциям. В 1825 году в Свято-Духов монастырь сослали бессрочно одновременно пять человек за пьянство и самовольные отлучки. 
 Таким образом, городские монастыри Вологды использовались в качестве мест наказания вплоть до конца XIX века. В них ссылали представителей различных сословий: духовенства, дворянства, купечества. Однако преобладали крестьяне и мещане, наказываемые как за пороки, так и за преступления. Но еще чаще в монастыри ссылались провинившиеся лица духовного звания. Ссылка светских лиц была менее распространена и практически прекратилась во второй половине XIX столетия. Характерно, что и в советское время эти монастыри в ином качестве были связаны с реализацией пенитенциарных задач или с деятельностью силовых структур НКВД97, но это уже другая страница истории...
А. Р. Павлушков. (Публикуется в сокращении) 
http://www.booksite.ru/fulltext/4vo/log/da/14.htm